В уголке тихонько играли дети – Паша и Маша. А за обеденным столом пили чай и вели обстоятельные разговоры бабушки – Анна Федоровна и Валентина Степановна.
— …Мои придурки живут при мне, как у Христа за пазухой, а еще недовольны, — рассказывала Валентина Степановна.
— А кто такие придурки? – спросила Маша у Паши.
— Я думаю, «придурки» — это которые при дуре живут. Ну, то есть, при бабушке, — подумав, ответил Паша. – Это она нас всех так называет, ласково!
— А-а-а… А что такое «у Христа за пазухой»?
— Ну, это вот если ты куклу под кофту запихаешь, и она там жить будет.
Маша тут же запихала пупса под кофточку и прислушалась к ощущениям.
— Павлик, куколке скучно, оттуда ничего не видно же! И мне она мешает, колется.
— Ты, Машка, еще маленькая. А взрослые очень любят что-нибудь за пазухой носить. Я сам слышал, как бабуля говорила про соседку: «У нее всегда камень за пазухой».
— А-а-а…
— …Я за них так душой болею, так болею! – тем временем продолжала Валентина Степановна. – Дети же все-таки! Несмышленыши!
— Она это про нас? – спросила Маша.
— Нет, это она про родителей, — сокрушенно ответил Паша.
— Какие же они дети, если это мы дети? – удивилась Маша. – Разве у детей дети бывают?
— Бабушка считает, что бывают, — вздохнул Паша. – Она старенькая, ей виднее.
— Ну ничего себе! А зачем она о них душой болеет?
— Ну, так положено. Сначала человек немножко душой болеет, иногда только, а потом привыкает и всегда уже болеть начинает, и он становится «душевнобольной». А потом его в специальный домик отвозят, за город, где душевнобольные живут. Там за ними такие большие дяденьки в белых халатах ухаживают. Наверное, душу лечат. Я по телевизору видел.
— А-а-а! А чем душу лечат?
— Не знаю. Думаю, рентгеном просвечивают. «Душа – дело темное», так бабушка говорит.
— А моя тоже говорит: «Чужая душа – потемки». Ага, наверное, рентгеном.
— Вот смотрю я на них – ну беспомощные же, пропадут без меня! Просто сердце щемит! – говорила Валентина Степановна, прижимая к сердцу недоеденную плюшку.
— А как это «сердце щемит»? – заинтересовалась Маша.
— Ну, не знаю… Наверное, как мама белье вешает. Прищепкой – раз! И прищемило…
— Ой! Больно, наверное?
— Наверное. Я себе палец прищемлял – больно было. И кожа посинела. А сердце вообще без кожи.
— Вы совершенно правы, голубушка, — говорила уже Анна Федоровна. – Я вот своих растила, думала, будет мне утешение в старости, но мои дети – сплошное божье наказание.
— А что это – «божье наказание»? – снова открыла рот Маша.
— Ну, это когда человек нагрешит много, ему Бог наказание посылает, — пояснил Паша. – Наверное, натворила чего-то.
— Бабушка? Натворила? А бабушки разве шалят? – снова разинула рот Маша.
— Просто так никто не наказывает, — назидательно сообщил Паша. – Значит, за дело!
— Ну да, наверное, разбила чего-нибудь. Или без спросу взяла.
— Ага. Машка, а у тебя родители беспомощные?
— Ты что, дурак? Очень даже помощные! Они мне всегда помогают, если я не умею. И учат быть са-мо-сто-ятельной. Вот!
— И меня мои учат. Странно, откуда тогда беспомощные взрослые берутся? Их родители ничему не научили, что ли? Надо обдумать…
И Паша ушел в раздумья. Тем временем за столом беседа продолжалась в том же ключе. Солировала Анна Федоровна.
— Я их растила, ночей не досыпала, кусок не доедала, все им, все им! И сейчас на них пластаюсь, как папа Карло.
— Паш, а Паш! А как папа Карло пластается?
— Как, как… Топором! Или рубанком. Про Буратино фильм видела? Ну и вот!
— Да…наверное, рубанком. У папы есть, он им доски стругает. Я сама слышала, как мама по телефону жаловалась, что бабушка с них каждый день стружку снимает. А топором дрова рубят. Это, наверное, уже когда совсем плохо будет – тогда за топор возьмется.
— Глупая ты, Машка. Нельзя топором, убить же можно. Пословица такая есть: «Не руби сплеча!».
— Паш, а почему она ночей не досыпала и кусок не доедала?
— А я знаю? Торопилась, наверное, куда-нибудь. На дискотеку, например. Или на свидание. И еще на диете сидела. У меня мама сидела, так всю еду на 4 части делила и только один кусочек в рот, а остальное – недоедала.
— Никакой жизни! – патетически завершила Анна Федоровна и залпом допила свой чай. – Только о них день и ночь думаю, беспокоюсь, их проблемами морочусь!
— Ей что, больше подумать не о чем? – загрузилась Маша. – Я вот про столько сразу думаю! И про куклу, и про гулять, и про то, как в школу пойду, и про вкусные пироженки, и про собачку, которую мне на Новый год обещали. И еще много про что.
— Ну ты же не беспокоишься, — логично возразил Паша. – Ты просто думаешь, для удовольствия.
— А она не для удовольствия, что ли?
— Наверное, у нее других удовольствий нет. Только проблемами морочиться.
— А почему она себе не заведет? Ну, удовольствия?
— Наверное, не хочет. Ей, может, так больше нравится.
— А-а-а…
— Ах, голубушка, я вас так понимаю! – восклицала за столом Валентина Степановна. – Вот так изо дня в день приходится руководить процессом, совершенно не остается времени на себя!
— А когда же она тогда живет? Если времени нет? – заинтересовалась Маша.
— Да ты, Машка, не понимаешь! Она живет, только чужой жизнью, — объяснил Паша. – Вот мы когда в отпуск на море уезжали, так бабушка каждый день по телефону руководила, что нам есть, куда ходить и как меня воспитывать.
— Да-а-а-а??? А вы что?
— А мы не слушались! Говорили: «да, да», а сами то в цирк, то в аквапарк! У меня родители продвинутые!
— А бабушки, что ли, непродвинутые?
— Ты чего, Машка? Они же еще в прошлом веке жили! Тогда даже Интернета еще не было! Где бы они научились? Вот у них своей жизни и не получилось, только чужая.
— Ну да… Бедненькие!
— В общем, нельзя расслабляться! Видно, судьба наша такая – нести свой тяжкий крест! – завершила Алла Федоровна и громко поставила чашку на стол.
— Папа говорит, что если механизм слишком напрягается, то быстро ломается, — авторитетно сообщил Паша. – А папа самый лучший механик, он-то уж знает.
— А крест нести – это как? – спросила Маша.
— Это тяжело, — предположил Паша. – Представляешь, все время на себе крест какой-то волочить? Да еще за чужую жизнь?
— Не-а, я так не хочу, — замотала головой Маша. – Зачем это мне надо – за чужую жизнь? У меня что, своей нет, что ли?
— Нам, Машка, это не грозит, — успокоил Паша. – Мы – современные дети, и Интернет у нас есть. Не пропадем!
— Главное, чтобы свои удовольствия в жизни были, — добавила Маша. – Тогда некогда будет всякой ерундой морочиться.
— Все на нас, все на нас! За все в ответе! – трубно провозгласила Валентина Степановна и торжествующе поставила на стол привычный десерт — таблетки валидола.
